Музей Шансона
Информационный портал Русского шансона. Наиболее полная коллекция свыше 800 исполнителей и 80 групп жанра Русский шансон



Александра Пахмутова,
композитор:
«Бог наградил Андрея замечательным голосом…»

Владимир Солоухин,
писатель и поэт:
«У Демченко великолепные стихи. Ни к чему нельзя придраться, ни в чем нельзя упрекнуть…»

Аркадий Арканов,
писатель:
«У Андрея много талантов, и каждый из них он доводит до совершенства…»

Римма Казакова,
поэтесса:
«У Андрея настоящие мужские стихи. Женщины так не напишут…»

Олег Анофриев,
актер и певец:
«Андрей обладает талантом во всем: в стихах, в песнях, в картинах. От романса о гитаре я прослезился...»

«Бад-Орбер Цайтунг»,
немецкая газета:
«На сцене он может быть и нежным лириком, и громыхающим вулканом…»


Недавно в череде прославленных мастеров детективного жанра появилось новое имя – Андрей Демченко. Многие читатели уже знакомы с его романами «Год оборотня», «Квадрат смерти», «Путь в преисподнюю», «Скрипач на крыше», «Кровавый прибой» и «Пусть Царица умрет». Скоро на прилавках книжных магазинов появятся новые произведения писателя. Сегодня Андрей Демченко – в нашей гостиной.
- Андрей, что толкнуло вас, профессионального журналиста, взяться за написание романов?

- Вообще-то я считаю себя поэтом… А журналистикой просто приходилось зарабатывать деньги, потому что стихами – не получается, это понятно. У меня несколько сот стихотворений, многие из них я положил на музыку и сам же исполняю эти произведения. В Америке вышел диск моих песен, другие песни вошли в сборники, изданные там же. Так что в США меня какое-то время знали куда лучше, чем в России.
Мне всегда хотелось писать романы. Однако долго не решался – думал, не потяну. Я привык работать в коротких жанрах. А почему я выбрал именно жанр детектива? Ну, во-первых, нравится это кому-то или нет, но именно детективы, как и фантастика (сегодня ее почему-то модно стало называть словом «фэнтэзи»), и так называемые «дамские» романы, пользуются спросом у читателей. Я от этих дамских романов в ужасе, их сюжеты обычно банальные, персонажи ходульные, а язык просто чудовищный, состоит из одних штампов. Но пишут-то писатели не для себя, а для читателей, вот и приходится учитывать современные вкусы.
В свое время я выпустил на собственные деньги сборник стихов. Но то было, как говорится, для души… Для себя, для друзей. А мне хотелось выйти к массовому читателю. Как тут быть, что написать? Про дамские романы я уже говорил, фантастику люблю, но пока к ней, как к женщине, только присматриваюсь, ухаживать еще не начал. Вот я выбрал жанр детектива. К тому же он, как никакой другой, дает возможность заинтриговать, «зацепить» читателя сюжетной линией, а затем рассказать ему о том, о чем хотел – о жизни, о любви, о психологии человеческих отношений… Ради чего, собственно, вообще пишутся и проза, и поэзия. Кстати, этот ход – с детективами – придуман, конечно же, не мной, его использовали многие классики мировой литературы. Зарубежные, в первую очередь. У нас его брали на вооружение – по крайней мере, результативно – только Лесков и, конечно, Достоевский. «Преступление и наказание», «Идиот» – это же детективы. «Братья Карамазовы», лучшее, что создано в России на тему религии – тоже чистый детектив! Парадокс? Но не потому ли Достоевский – самый читаемый русский писатель в мире…
А вообще-то сесть за романы меня вынудил… дефолт 1988 года. Я на месяц остался без работы, вот и появилось время осуществить свою мечту. За этот месяц я и написал свой первый роман.
- Вот так просто… Сели и написали?
- Да нет, первый роман как раз шел совсем не просто. Более того: со мной начали происходить странные, я бы даже сказал – мистические вещи. Я не раз общался с известными писателями и знаю, что они, как правило, сначала создают некий «скелет» будущего произведения, пишут план с кратким содержанием каждой главы, а потом уже садятся за роман и начинают детально расписывать каждый эпизод… У меня было совсем иначе. Придумал образ некоего человека, его психологический портрет, наделил этого человека определенными способностями и прикинул, что он может совершить, используя эти самые способности. Сел за компьютер, на одном дыхании написал 15 страниц – и вдруг понял, что полностью исчерпался. И о чем писать дальше – не знаю. С досады бросил эту затею, сказал Елене, своей жене, что ничего не вышло… А вот дальше-то и началось самое интересное. Герои не оставляли меня в покое! Они постоянно появлялись в моем воображении и… как бы сами подсказывали, что с ними должно произойти дальше.
- Действительно, мистика какая-то…
- А вы знаете… Творчество – это всегда немножко мистика. Но тут мы подходим к теме уже другого интервью… Поговорим в следующий раз, а пока скажу, что мои герои буквально вынудили меня через четыре дня опять сесть за компьютер! И пошло как по маслу. Потрясающе, что дальнейшая работа шла в постоянных спорах с персонажами. Выглядело это приблизительно так: если я собирался, к примеру, послать кого-либо из героев на какую-то встречу, где он должен был совершить преступление, он принимался доказывать, что этого делать нельзя. Лучше, мол, послать не его, а кого-то другого и в другое место, а убийцей вообще сделать кого-то третьего. И убивать, скажем, не из пистолета, как планировалось, а с помощью яда. Персонаж настаивал на том, что так будет интереснее и оригинальнее. Это напоминало съемочную площадку, где я был сценаристом и режиссером, а мои персонажи - актерами, которые часто не хотели играть по сценарию и предлагали свою трактовку. Как оказалось, эти дискуссии дали неплохие результаты. В день из-под «нашего» пера выходило не менее 20 страниц, и вскоре роман был закончен.
- На этом мистика закончилась?
- Если бы так! Едва лишь я поставил финальную точку, как почувствовал себя плохо, а к вечеру свалился с тяжелой ангиной. Температура была под сорок. Когда выздоровел – сразу сел за второй роман. И опять герои со мной спорили, и опять в «соавторстве» с ними я написал роман за месяц. И опять я свалился с такой же жуткой ангиной! Когда же я переболел в третий раз (стоит ли говорить, что это произошло после написания очередного романа), мне стало просто боязно браться за четвертый. Как-то собралась компания врачей, коллег моей жены, и я рассказал им об этом чуде. Один доктор и посоветовал мне (то ли в шутку, то ли всерьез) сделать вот что… Заразить ангиной одного из персонажей следующего романа и тем самым как бы принести судьбе жертву, откупиться от нее. В четвертом романе я так и сделал: музыкант накануне выступления заболевает тяжелой формой ангины. Выступление, само собой, срывается, вследствие чего мой главный герой и оказывается втянутым в события, кардинально изменившие затем его судьбу. И что вы думаете? Я закончил книгу и, уже готовый лечь в постель, не заболел! Причем этого «заряда» хватило и на остальные романы. Выходит, я каким-то непостижимым образом вступил в сговор… С кем и с чем, уж не знаю. Назовем это судьбой.
- Уникальная история… А скажите, Андрей, насколько автобиографичны ваши романы?
- Отвечу так: в той или иной степени автор присутствует на страницах всех моих романов. Конечно, это значит, что я списал с себя какой-то конкретный персонаж. Зато в первом романе я «раскидал» себя по трем героям… Каким, говорить не буду, пусть это останется загадкой для читателя. Но твердо уверен в одном: писатели, утверждающие, что сами они никак не связаны со своими персонажами - скорее всего, лукавят. Они не могут не понимать, что вкладывают в героев самих себя, что герои зачастую поступают именно так, как в той или иной ситуации поступили бы сами авторы.
Если же говорить о соотношении в моих романах вымысла и того, что было в реальности… В каждом романе – по-разному. Есть и сцены, целиком копирующие реальные события.
- Кстати, почему вы так хорошо осведомлены о работе правоохранительных органов и о нравах преступного мира?
- Ну, о работе милиции я имею представление еще со времен срочной службы в Дивизии МВД - имени Дзержинского. За два года чего только не насмотрелся. Например, не раз участвовал в операции «Вега» – прочесывали чердаки и подвалы в поисках притонов разного рода и отдельных личностей, по которым плакала тюрьма. И встречи у меня там бывали такие, при воспоминании о которых холодок бежит по спине. Два года я вместе с сотрудниками милиции патрулировал улицы, стоял в оцеплении на встречах глав государств, на футболе… Нас учили работать по фотороботам, знакомили с блатным жаргоном. А потом, уже после университета, я часто снимал для западного телевидения материалы о российской преступности и о борьбе с ней, вел в газетах криминальную хронику. Поездил по ИТК… Так что о милиции и преступниках пишу со знанием дела.
- Да, это правда… А кто ваши любимые писатели?
- Это уже упомянутые Лесков и Достоевский, а также Гоголь, Тургенев, Булгаков. Лучшим произведением детективного жанра я бы назвал «Собаку Баскервилей» Конан Дойла – совершенно безупречная вещь. Если же говорить о наших авторах – высокими профессионалами я считаю Александра и Ольгу Лавровых, подаривших нам «Следствие ведут знатоки». Представьте: авторов тогда крепко держала за горло советская цензура, а они, несмотря на это, сделали такие вещи – великолепные как детективы и яркие с точки зрения драматургии, с талантливо очерченными характерами. И диалоги там просто блестящие, люди говорят как в жизни, а не литературным языком - в отличие от очень и очень многих пьес как советских, так и теперешних авторов.
- Андрей, а о чем вы мечтаете?
- Чтобы кто-нибудь взялся за экранизацию моих романов. Может, сериал сделать… Или отдельный фильм – по одному из романов. Скажем, «Скрипач на крыше» - стопроцентно киношная вещь. А главная мечта – самому сыграть кого-нибудь в этом кино. Я вообще всю жизнь мечтаю сыграть в игровом фильме. И режиссеры мне десятки раз говорили, что я для кино – замечательный типаж. Но, к сожалению, пока никто ничего конкретного не предложил.
- Что ж – еще не вечер… А в литературе – какие планы?
- Хотел бы написать «Мастер и Маргарита-2», чтобы герои в том же составе посетили бы Москву в наши дни. Представляете, какая борьба развернулась бы между ОПГ и олигархами, чтобы привлечь их на свою сторону? Но… Как ни крути, это – «дьяволиада», а я – человек верующий. Страшновато…

Беседовала Богдана Лагутина

- Андрей, ну почему детектив, а? Вы же и стихи писали, и песни складывали, и даже пели сами, несколько ваших дисков вышло. Ну на фига, простите, и вы туда же, куда и все: шестисотые «мерсы», гуляющая-пуляющая братва, пышно- грудые красотки в джакузи с евроремонтом и – «Так кто же убийца? – мучительно раздумывал майор…»
- А вы какие мои детективы читали?
- Да никаких я ваших не читала! Но разве я других не знаю? Ой, Андрей, а вам не кажется, что мы сейчас почти цитируем что-то очень знакомое?
- Ну, еще бы… «Мастер и Маргарита», первая встреча Мастера и Ивана Бездомного в сумасшедшем доме. Правда, там детективы не упоминались, разговор шел только о стихах. «А вам разве мои стихи не нравятся? – Ужасно не нравятся!»
- Тем более. Вам-то зачем было «масть менять», как выражаются в соответствующих кругах, без которых сегодня ни один «дюдик» не обходится? Булгаков – и майор Пронин… Не монтируются.
- Сейчас я вам опять вопросом на вопрос отвечу: вы сами-то как насчет стихов? Увлекаетесь современной поэзией? Или, может, философской прозой?
- Н-ну…
- Вот вам и «ну», вот вам и ответ. Стихи – да, писал и пишу, но ведь это для души больше, с ними сегодня к массовому читателю никак не пробиться. И, уж простите за цинизм, спрос рождает предложение. Отсюда и детектив.
- Да какой цинизм, это – жизнь. Только не говорите мне, что написанием детективов можно сегодня на эту жизнь заработать и семью прокормить.
- Конечно, не заработать и не прокормить. Самовыразиться – да. Закрутить сюжет, которого до тебя никто не придумал. А сны свои, и воспоминания, и размышления, и все, что называют жизненным опытом, куда-то надо девать, раз оно из тебя наружу просится! Хочется поговорить с людьми, - вот и пишешь детективы, коль скоро их издают…
- У меня есть один знакомый поэт. Алкоголик. Сидит, пьет, пишет стихи и самовыражается. Его не печатают, а иначе деньги зарабатывать не хочет. Жена с сыном терпели-терпели, а потом сбежали…
- Что алкоголику посоветуешь, кроме лечения? Ведь это больной, неадекватный человек… А вообще – амбиций такого рода и у здоровых хватает. Я этих амбиций никогда не понимал! Когда у самого работы не было, я понты свои оставил, частным извозом начал заниматься – чтобы семью прокормить. И «братков» возил, и проституток, и в передряги попадал – московскому бомбиле как же без этого? Но что поделать? Коль по-другому не можешь заработать – какие тут амбиции могут быть? Пожалуйста, пиши по ночам, но семью-то изволь содержать, раз завел. У меня, кстати, тоже есть один знакомый… Когда-то в «космическом ящике» работал, а как все пошло валиться – остался не у дел. Так до сих пор и сидит. Без штанов. Но ученый! И гордый. И попробуй ему заикнись: мол, шел бы ты, мужик, хоть на оптовый рынок – ящики разгружать. Куда там! В такую позу встанет… Его, правда, жена не бросает, ему с ней повезло. Работает на трех работах да его кормит.
- Андрей, но с другой стороны – есть же люди, которым муторно и неуютно в нынешней нашей жизни – причем не обязательно оголтелые, которые с портретами Сталина бегают! Разве их – выпавших из седла – не жалко?
- Да мне всех жалко! И каждый интересен. И спившийся поэт, и не приемлющий новую жизнь ученый, и нынешний «браток», и та же бабка с портретом Сталина. Хотя с бабками этими проще всего. Им просто повезло – сами они в лагерях явно не сиживали, никто из их родни там не сгинул… Вот и вытаскивают они из эпохи Сталина одно позитивное… Мне все интересны – а как же иначе? Если интереса этого нет, смотришь свысока, презираешь – надо другим заняться, писательство не для тебя. И я бы очень хотел, чтобы и в книгах моих это чувствовалось: никого не осуждаю. Кто я такой, чтобы строго судить? Даже преступника, даже убийцу.
- «Не суди и не судим будешь?»
- Да зачем эти цитаты… Вы знаете, есть у меня один замысел – а приступать боюсь. Хотел бы написать продолжение «Мастера и Маргариты». Представляете – Воланд и его компания посещают Москву в наши дни? Какая бы там могла быть интрига, как бы передрались «авторитеты», олигархи и политики, чтобы привлечь их на свою сторону!
- Круто, как говорят в народе.
- Круто-то круто, но ведь – дьявольщина. Те, кто такую тему трогали, кончали страшновато. Что Лермонтов, что Булгаков, что Врубель… А я человек верующий, хотя с официальным православием… Как бы помягче выразиться… Несколько расхожусь. Всегда интересовался гипнозом, оккультными науками… То-есть чем-то иррациональным. В одном из моих романов консультирует магистр Белой Магии; он списан с натуры, я знаю такого человека.
- А Воланда, случаем, не встречали?
- Пока не приходилось… Слава Богу.

Беседовала Ольга Мозговая


А сейчас Андрей пишет детективы. Тоже - настоящие. Знатоки рейтингов, а главное, читатели отметили и полюбили его романы. Он вообще очень настоящий мужик – и в жизни, и в творчестве…
- Андрей, ну что мы все про творчество, а про любовь – когда же?
- Про нее – всегда. В любое время!
- Часто влюблялись?
- Знаете, мы так затерли, в такой невыносимый штамп превратили прекрасное пушкинское «любви все возрасты покорны», что просто грустно. Но ведь и в самом деле, симптоматика заболевания под названием «любовь» одинакова и для старца, и для пятиклассника…
- Симптоматика, заболевание… Слова-то какие медицинские. Ваша любовь, случаем, не носит белый халат?
- Представьте, да. В эту женщину я влюбился, когда на моих глазах к ней привезли больного ребенка – на такси примчались хмурый отец, заплаканная мать. А через час вышли сияющие, счастливые.
И – Она. Сотворившая это чудо. С букетом цветов. У меня, когда увидел ее в тот момент – мурашки по коже, как громом ударило. Понял: все!
Но самое удивительное, я всегда знал, что мою жену будут звать Еленой, что она врач и брюнетка. Я это знал еще тогда, когда моя будущая супруга в детский садик ходила.
- Она по возрасту вам в дочки годится?
- Не совсем, но около того… Я верю в реинкарнацию, я знаю, что уже встречал эту женщину в своих прошлых воплощениях, и не раз. И – ждал ее. Женился, разводился, потому что встретиться с ней еще было не время. Но ждал именно ее. И стихи писал ей.
- После ваших стихов, посвященных женщине – разве можно не влюбиться ответно?
- Вот уж не всегда! Была у меня влюбленность по молодости лет. Написал ей песню, спел, сыграл на гитаре… Весь похолодел, ждал ее слов – что скажет? Она слушала-слушала, а потом и говорит: «Ну надо же, какая песня длинная, - и как это ты умудрился все слова запомнить?»
- И ваше чувство разбилось вдребезги?
- Ясное дело. А что касается Елены… Было непросто. К ней почему-то оказались неприменимы никакие обычные мужские тактики и стратегии, прежде не подводившие меня. А тут… Целый год пришлось ей доказывать, что мы – одно, единое и нерасторжимое целое. Доказал.
- Словом, у вас – идеальный брак? Да такого не бывает!
- Мне кажется, ничего идеального не бывает на свете. Но стремиться к идеальному браку – надо. Рецепт наш прост. Женщина должна быть для мужчины едина в трех ипостасях, трех лицах: жена, друг, любовница. Закон такой: если не работает какая-то одна ипостась, то и две другие работать не будут, а если и будут, то их не хватит для счастья. Одна из ниш будет незаполнена, и мужчина будет стараться заполнить ее на стороне.
- «Женщина должна»… А мужчина ничего не должен?
- Почему же? Должен быть тем же самым – мужем, другом, любовником! Поверьте – большинство разводов оттого и случаются, что у кого-то из двоих исчезает какая-то ипостась. Или ее не было изначально.
- Кстати, о разводах, изменах и вдребезги разбитых сердцах. Часто вас бросали женщины, или вы их – чаще?
- По-всякому бывало, жизнь – длинная. Одно я твердо знаю: уходя, надо уходить. Расставание – это тоже наука, которой надо учиться, иногда всю жизнь. Наука мудрости, терпения, достоинства. Печальная и трудная, но необходимая.
- Я вспомнила, как в «Осеннем марафоне» героиня Нееловой говорит своему бедолаге Бузыкину, что тот – как хозяин, которому очень жалко свою собаку, вот он и отрубает ей хвост по кусочкам.
- Вот именно. Расставшись, надо прекратить всякое общение. По крайней мере, на первое время, пока не зажили раны. Зачем оставлять беспочвенные надежды? Больно – но сразу… Но в то же время – не общаясь с ней, оставленной, все же не оставлять ее.
- Это как?
- Контролировать ситуацию. Узнавать стороной, у знакомых, как ей живется, твоей бывшей любимой. И если плохо – с работы уволили, денег не хватает, умерла мать… Мало ли – может, сама она в больнице и нуждается в помощи. Может, сосед стал ее домогаться, угрожает, проходу не дает. Значит – надо впрягаться и решать вопросы, вот и все.
Но бывает, слава Богу, и иначе. Мой близкий друг, например, расстался со своей женой, когда их ребенок был совсем крохой, он совсем не знает отца. Помню, как мой друг тосковал, хотел увидеть сына. Но бывшая жена была против. А потом она вышла замуж, нашла счастье в новом браке, ребенок считает ее нового мужа своим папой, любит его. Узнав это, мой друг понял, что нечего ему ради своего родительского эгоизма и психологического комфорта вламываться в чужой дом, нарушать покой, гармонию, счастье той семьи… И перестал звонить. Совсем. Хоть ему и хочется видеть ребенка… Мне кажется, мой друг прав.
- Я тоже так думаю… Андрей, я слышу речи, как говорится, не мальчика, но мужа. И я говорю с истинно творческим человеком… Представляю, сколько наших читательниц немедленно начнут завидовать вашей жене! Кстати, о творчестве – стихи, песни, теперь вот детективы… Что дальше? Может быть, детектив в стихах?
- Может быть. Я мистик по натуре: если чему-то суждено свершиться в жизни, то так оно и будет, а чему не суждено… Вот, например, я довольно долго мечтал написать продолжение «Мастера и Маргариты», перенести действие в наши дни…
- Напишете?
- Нет, не буду. Я во всех интервью стал рассказывать о своих планах насчет «Мастера и Маргариты», и вот недавно случилось такое… Я чудом остался жив, едва не попал под трамвай. Елена спасла, просто дернула в сторону в последнюю долю секунды, и меня не успело затащить под колеса. Я это понял как вполне конкретное предупреждение: тему трогать не надо. Я сразу понял и отступился. Не хочу быть на месте Берлиоза.
- Андрей, один рецепт – счастливого брака для женщины – вы уже дали. Но что же делать женщинам одиноким, потерявшим надежду найти прекрасного принца, махнувшим на себя рукой?
- Вот и беда-то вся в том, что многим женщинам непременно нужен «прекрасный принц»! А на что он, собственно, годится, этот самовлюбленный и избалованный тип? Принцы – они такие… Женщины сами себя загоняют в угол своим максимализмом, а потом, не дождавшись принца и потеряв время, готовы пойти за первым встречным… Хорошо бы, конечно, найти такого, чтоб мужчиной настоящим был. И смелым, и сильным, и нежным, и добрым – это как раз самое главное. Но если такой не находится, посмотрите вокруг повнимательнее. Может быть, тот самый мужчина рядом, просто над ним надо немножко поработать? Мужчину делает женщина – это я уверенно говорю, много раз в жизни убеждался. Поактивнее, дорогие мои, посмелее! У вас все получится! Это я всем женщинам говорю…
- Тогда от всех нас, от женщин – спасибо!

Беседовала Ольга Мозговая



Неисчерпаемый Демченко





Кое-что о безграничных возможностях творческой личности

В одной из телепередач его назвали «Человеком эпохи Возрождения». Слишком пафосно? Ладно, тогда снизим градус: в народе таких уникумов называют на все руки мастер, и жнец, и швец, и на дуде игрец. Поверьте, в данном конкретном случае и применительно к данному конкретному человеку тут нет никакой иронии (а если и есть самую малость – то это только лишь от зависти...)
Невероятно, но факт: в искусстве почти не осталось видов и жанров, в которых бы он не попробовал себя – и притом с успехом. Был отличным журналистом, писал отличные детективы, поет, рисует, а теперь вот еще и в кино снимается…

– Андрей, сто лет тебя знаю и при каждом твоем новом дебюте думаю: ну, на этот раз все, больше вроде ничего выкинуть не должен. Но не проходит и года… Это же надо: настоящий поэт, со своим оперным голосом пол-Европы с гастролями объездил, в русском шансоне считаешься мэтром, кучу детективных романов издал. Несколько лет назад начал писать пейзажи и уже выставляешься в галереях… И вот новый шок: сыграл в кино, да еще и одну из главных ролей! Господи, да как все это у тебя получается-то?
– Не поверишь – каждый раз случайно. Просто фишка так ложится, и все. Первые стихи написал вообще по приказу – для солдатской многотиражки. Стихи читать в компаниях как-то не принято было, и я начал песни писать: так лучше слушают. Написал больше ста. Как-то в гостях услышала меня оперная певица, сказала, что учиться надо… Научился.
Детективы писать и не думал, пока в руки не попала книжка моей знакомой. Подумал: может, и мне попробовать? Попробовал. Всего получилось 9 романов. Правда, издать успел только 6, а остальные не берут – говорят, кризис.
С живописью вообще прикольно вышло: сыну было года три, купили ему гуашь, он начал рисовать божьих коровок, я тоже начал чтото малевать… Начал с самой банальной березки в поле. Теперь спрашивают, у кого я выучился такому яркому импрессионизму?
– Ну, уж в кино-то случайно не попадешь, там очередь стоит на всю страну?
– А я попал опять же волей случая. Очень творческие, классные ребята во главе с продюсером Марией Панкратовой задумали на канале «Звезда» сделать сериал о работе советской военной контрразведки в годы войны.
Фильм «Военная контрразведка. Наша победа. Операция «Развод» показали в дни юбилея Победы. Ну так вот, нужен был актер на роль начальника разведшколы Абвера, оберштандартенфюрера СС.
– О, майн готт!
– И не говори. Тут мне и помог мой немецкий язык…
– Кстати, на экране ты на нем шпарил, как по-русски.
– Да я же его и в спецшколе, и в МГУ учил, и в Германии сколько раз был на стажировках… Когда был в самой лучшей форме, для прикола выдавал себя за немца, назывался Клаусом… Помню свой восторг, когда мне впервые это удалось и немцы не раскололи.
– Ну, одного-то немецкого для роли не хватит. Я зашла к тебе на сайт, почитала отзывы. Люди пишут, что впервые за многие годы увидели на экране образ реального немца, умного и опасного противника…
– Я действительно старался сыграть крепкого профессионала, достойного соперника. Согласись, в нашем кино, особенно в том, советском, из немцев зачастую делали или придурков, или опереточных злодеев, переиграть таких врагов – дело нехитрое. Показывая немцев в виде карикатур, наши киношники тем самым невольно принижали роль советских контрразведчиков, степень их профессионализма. Я же хотел сыграть такого врага, победить которого трудно, для этого надо быть настоящими профи.
Моей целью было, конечно, не немца этого возвеличить, а наших чекистов – именно через борьбу с матерым разведчиком. А что немец получился реальный – так это оттого, что я отлично знаю их менталитет, их жесты, манеру поведения.
Мне вот, например, позвонила одна актриса и сказала, что я играл слишком эмоционально; немцы, мол, не такие, они сдержанные и холодные. Вот вам, пожалуйста, еще один ложный стереотип нашего кино – чопорные, надутые, важные немцы. Да они совсем не такие! Германия куда ближе к югу, чем мы, она с Францией граничит, там виноград повсюду растет, зимой без шапок ходят.
Немцы в русской классике не раз назывались «пылкими», так оно и есть! В Германии, особенно в южной ее части, люди жестикулируют не хуже французов, а то и итальянцев.
Немцы очень чувствительны и сентиментальны, для немецкого мужчины заплакать от умиления или жалости – плевое дело!
– Скажи, насколько серьезно ты собираешься заниматься актерской работой? Или опять, как всегда, планку взял и успокоишься?
– Это вряд ли. Дело в том, что играть в кино я мечтал всю жизнь. С самого детства. У меня до сих пор хранятся детские черно-белые фотки, на обороте которых написаны названия фильмов, придуманные мною. Типа я в ролях… Есть роли, в которых я себя видел всю жизнь. Интересно, что именно в них меня видели и знакомые режиссеры. Ахали и охали: мол, какая фактура, какой типаж! Прямо как режиссер Якин в «Иване Васильевиче…» Но ролей почему-то не предлагали.
– А сейчас ситуация изменилась? Предлагают роли?
– Много не буду говорить, чтобы не сглазить, так как я суеверен. Кстати, слово глупое какое – «суеверие», то есть вера всуе, напрасно. На самом деле никакая она не всуе – приметы сбываются, сам сколько раз замечал и сотни раз от людей слышал. Если в общем и целом – переговоры с продюсерами ведутся. Одна любопытная деталь – с кем ни поговоришь, все во мне видят вполне определенную, конкретную типажность. И как бы зондируют, прощупывают почву – насколько я готов на роли…
– Бандюганов, наверное? Авторитетов?
– Ну вот, и ты туда же…
– А что, тебе не хотелось бы таких ролей? Почему?
– Да нет, я с таким же удовольствием сыграю авторитета, как и, скажем, полковника МВД или армейского генерала. Просто я не хотел бы играть исключительно сильных, властных, доминирующих персонажей, вызывающих пиетет, трепет или просто страх. Хорошо бы разных людей поиграть… Самых разных. Но это уж как Бог даст.
– А бандитов ты так же хорошо знаешь, как и немцев?
– Ну, если я в начале девяностых занимался бизнесом и уже давно кручусь в мире русского шансона… Там разных людей можно встретить.
Бывало, что пожилые седые мужчины, силой своей личности не уступавшие самому дону Корлеоне, жали мне руку и благодарили за исполнение старых т ю р е м н ы х песен. Таких, как «Ванинский порт» или «На Тишине матросской»…
– А скажи, перед кем из актеров нашего кинематографа ты снимаешь шляпу? Твои кумиры – кто они?
– Я не люблю слова «кумир». У меня кумиров никогда не было, да и сам я не хотел бы стать кумиром для кого-то.
Кумир – это почти наркотическая зависимость, фанатизм, а от таких вещей я стараюсь держаться как можно дальше.
А вот шляпу… Ее я снял бы перед Евгением Леоновым, Евгением Евстигнеевым, Георгием Вициным, Андреем Мироновым, Анатолием Папановым, Юрием Яковлевым, Олегом Анофриевым.
Это большие, очень большие артисты. Глядя на их игру, можно учиться актерскому мастерству всю жизнь… В скверике перед студией «Мосфильм» стоит бронзовый Леонов в роли Доцента. Он как бы идет по асфальту и пальцами делает «козу». Помнишь – «моргала выколю»? Когда я впервые пришел на переговоры на «Мосфильм», то постоял перед Великим Актером и попросил его помочь мне… Надеюсь, поможет.
– Если ты мечтал играть в кино всю жизнь, то почему всерьез взялся за это дело только сейчас?
– Я думаю, за это надо сказать спасибо моему ангелухранителю.
– В смысле?
– Окунись я в актерство лет двадцать назад, пропал бы. Точно пропал. Я бы нырнул в этот омут сильных страстей, то и дело терял бы голову от красивых актрис, разрушал бы семьи и даже, возможно, начал бы пить, хотя никогда особой тяги к этому делу не имел.
– Почему же ты думаешь, что эти беды не грозят тебе сейчас?
– Потому что я повзрослел… К сожалению. Но это факт. Просто время пришло. У меня любимая семья, и я ушел из большого секса. А пить уже несколько лет не могу вообще, потому что от этого у меня начинаются жуткие мигрени. Вот видишь, как получилось: когда я весь в семье и даже не мыслю об алкоголе, судьба открывает мне дорогу в кино. Надеюсь…
– Успеха тебе, Андрей. Знаешь, я не удивлюсь, если ты вдруг похудеешь килограммов на пятьдесят и появишься на сцене Большого – в балете! По-моему, ты только этого еще не пробовал…
– О, неплохая идея! Я подумаю…

Справка «ВМ»
Андрей ДЕМЧЕНКО
родился в 1956 году в Москве.
Работал на заводе, служил в армии.
В 1984 году окончил международное отделение факультета журналистики МГУ. Работал на радио, на телевидении и в газетах, что не мешало ездить со своими песнями на гастроли в Германию, написать более 700 стихотворений и 9 детективных романов, а также издать альбом в жанре русского шансона в России и переиздать его в США.
В 2005 году ушел в «свободное Плавание» и начал писать маслом пейзажи, которых сегодня уже более 60.
В начале мая сего года дебютировал в кино в одной из главных ролей; сейчас ждет новых предложений от продюсеров и пишет книгу «Приколы из моей жизни», в которой собрал все самое смешное, происходившее с ним и около него.
Хобби: рукопашный бой, спортивная стрельба, психология, метафизика.
Жена Елена – врач, дочь Анна – дизайнер, сын Миша окончил первый класс.

Статья была перепечатана с «Газета «Вечерняя Москва»»

Романтика по-русски

При личном знакомстве Андрей Демченко представился как детективный писатель, автор девяти романов. Но стоит добавить, что в далеком прошлом Андрей Николаевич — вокалист и милиционер, в недалеком -журналист, писатель и художник, в настоящем — сценарист и актер. В сериале "Петрович" он играл в паре с народным артистом РСФСР Алексеем Петренко. А в фильме "Черные волки" о милиции 50-х работал вместе с Александром Голубевым, Владимиром Капустиным, Владимиром Юматовым.

В обозримом будущем телезрители увидят сериал, снятый по книгам детективиста. А пока фильм в производстве, с Андреем ДЕМЧЕНКО встретился корреспондент "Щита и меча".

— Андрей Николаевич, отечественная киноиндустрия сегодня не испытывает дефицита в "ментовских войнах". Чем ваши истории отличаются от других?

— К сожалению, наши экраны заполонили неправдоподобные милиционеры — этакие Бэтмены, никогда не испытывающие страха и побеждающие в одиночку целые банды. А я из рассказов отца-фронтовика четко усвоил: страшно бывает даже самому отважному человеку. Только одни умеют скрывать свой страх, а другие нет. Супергероями нас накормили до тошноты, и зрителю уже хочется видеть на экране людей, которые, если понадобится, обезоружат преступника, прикроют жертву своей грудью, хотя в обычной обстановке ничем не выделяются из толпы. Такими и являются мои герои. Это двое полицейских: старший следователь с Петровки и оперуполномоченный. Со скоростью одно преступление за две серии они расследуют восемь уголовных дел. Это так называемый вертикальный сериал о деятельности полиции.

Порой фильмы грешат не только явным преувеличением, но и ошибками всякого рода — киноляпами. Правда, это было всегда. Например, всем известный русский разведчик Исаев был внедрен в Управление СС под фамилией, которой в Германии не существует. Приди Исаев к Мюллеру под фамилией Штирлиц на самом деле — он тут же оказался бы в застенках гестапо. А в Голливуде думают, что достаточно прибавить к любому слову окончание "ов" или "ев" — и будет русская фамилия. Так появляются в американских фильмах Бацновы, Фурюевы или Пе-миевы. Не менее странно и нелепо выглядит в нашем кино следователь, который и в засаде сидит, и экспертизу проводит, и в погонях участвует. Будто он один справляется с работой, которую на самом деле выполняет целый штат специалистов. Подобных ляпов у меня в романах или сценариях нет. Не потому, что я досконально знаю работу оперов и следователей, просто о профессиональных тонкостях службы я обязательно осведомляюсь у компетентных людей.

— Почему решили писать именно про милицию?

— В далеких 70-х милицейская профессия, особенно следователя или оперуполномоченного, была уважаема в обществе. В СМИ поддерживался положительный образ человека в погонах. Причем не надуманный, а объективный, реальный. Знаю это, потому что когда-то сам служил в дивизии Дзержинского ВВ МВД. Доводилось прочесывать чердаки и подвалы в поисках притонов, отлавливать зэков в лесах. И встречи у меня там бывали такие, при воспоминании о которых холодок бежит по спине. Приходилось вместе с сотрудниками милиции патрулировать улицы, стоять в оцеплении на встречах глав государств, во время футбольных матчей. Нас учили работать по фотороботам, знакомили с блатным жаргоном. Будучи журналистом, снимал для западного телевидения материалы о российской преступности и о борьбе с ней, вел в газетах криминальную хронику. Словом, знаком с милицейской службой, начиная с работы участкового и заканчивая деятельностью целых управлений. А то, что пишу о людях в погонах, — пусть это будет моей лептой в дело создания положительного образа современного полицейского. Наши правоохранительные органы сейчас в этом нуждаются, поскольку травля, организованная СМИ в 90-е годы, создала совсем другой образ стража правопорядка. Новому поколению полицейских приходится тяжело из-за того, что надо бороться с навешанными ярлыками.

— Ваш детектив писался еще в "милицейскую" эпоху. Как вы относитесь к перевоплощению сотрудников МВД в полицейских?

— Мне кажется, что общество явно недооценивает значение этого переименования. Изначально милиция объединяла дружины добровольцев, вооруженных винтовками, но не специальными знаниями и навыками. А слово "полиция" подразумевает штат профессионалов. Сегодня его костяк должны сформировать те, кто в милицейскую бытность проявил себя с самой лучшей стороны, для кого профессия стала не только родом деятельности, но и образом мыслей.

А кто должен формировать достойный имидж правоохранительных органов — общество или сами полицейские — однозначного ответа нет. Все взаимосвязано. Если кинематограф и СМИ будут усиленно работать над образом честного, мужественного полицейского, то и сотрудникам придется ему соответствовать. В то же время, если солдаты правопорядка профессионально справляются со своими обязанностями, то и средства массовой информации будут заинтересованы отразить это на своем поле.

Мне кажется, сегодня самое время создать сообщество писателей, журналистов, режиссеров, актеров, музыкантов и других творческих людей, которые своей деятельностью могут поднять рейтинг полицейской профессии и вернуть ей утраченную романтику. На мой взгляд, газета "Щит и меч" могла бы стать учредителем такой организации. Думаю, под эгидой вашего издания мы сможем привлечь достойных людей, которые в своих киноработах, публикациях либо каком-то другом формате предложат современных "Знатоков", Жегловых и Анискиных.

Статья была перепечатана с «Сайта «shansonprofi.ru»»

Крымская гастроль

После съемок в Крыму 58-летний киноактер Андрей Демченко всерьез обдумывает идею создать в Сети портал помощи коллегам по цеху, чтобы собрать на нем фотки и «легенды» чересчур любвеобильных (к деньгам) фанаток. Киноактеры в зоне особого риска: их персональные данные легко найти через сетевые кастинги.

— Я снимаюсь в основном в популярных сериалах, — рассказывает киноактер. — В Америке их тоже смотрят бывшие наши. Часть одной ленты мы отсняли в Крыму, и, после того как эту часть показали, мне стала писать девушка, назвавшаяся Аннушкой, — мол, увидела вас на фоне родного Судака и аж расплакалась, так скучаю по родине. Написала, что она родом из Крыма, но подростком родители увезли ее в Сакраменто (Калифорния). Прислала школьную фотку в Крыму и современную на фоне Диснейленда. Написала, что в Америке эмигранты из России любят и наши сериалы, и лично меня. Перечислила все мои роли — даже самые маленькие. Ну как тут не ответишь? Мне стало приятно, не скрою... Ответил кратко: мол, благодарю, стараемся... Аннушка на это разразилась новой порцией комплиментов и признаний. Дескать, у них в Калифорнии любят брутальных мужчин с широкой русской душой и мощным торсом — таких, как я. А я и впрямь чаще играю или бандитов, или ментов... Снова ей ответил — наверное, это и была моя ошибка! Но я так устроен, всегда общаюсь с поклонниками.

Андрей вспоминает, как отозвался на просьбу Аннушки и «подружился» с ней в соцсети. Она говорила, все девчонки обзавидуются, что у нее русский актер в друзьях.

— В общем, и доброта, и тщеславие — все сыграло свою роль, — признает Демченко. — Люди искусства вообще падки на лесть и чувствительны к добрым словам. Я добавился к Аннушке в друзья в соцсети, рассмотрел фотки — милая такая барышня лет 18. Аннушка стала писать мне каждый день, разные свои девичьи новости сообщать. Я сначала отвечал кратко, а потом и вовсе перестал. Некогда мне пустопорожнюю переписку вести, да и к чему? А она вдруг в истерику: люблю — не могу, без вас умру. Тут уж я ответил: милая, ты о чем, мне 58 лет, я женат, у меня дети, а вступил с тобой в переписку только потому, что уважаю своих поклонников и вообще любителей кино. После чего эта Аннушка вдруг звонит мне на мобильный (я только позже понял, что сдуру указал его в соцсети): «Я или с собой покончу, или позволь мне жить просто рядом. Я сниму квартиру в соседнем доме, чтобы хотя бы изредка видеть тебя!» Тут уж я разозлился и ответил довольно грубо: «Нет! Отстань!» После этого Аннушка пропала, даже свой профиль из соцсети удалила. А спустя некоторое время звонит мне какая-то тетка с американского номера и с акцентом говорит: «Моя дочь выпрыгнула в окно, пытаясь покончить с собой из-за несчастной любви, но, к счастью, осталась жива. Нужны деньги на лечение. Она оставила записку, что это из-за вас, там ваш телефон и фото...» И горько разрыдалась в трубку. Признаться, я чуть кредит не взял на это дело, так все было натурально, даже Станиславский бы поверил! На мое счастье, меня прорвало — я поделился бедой с коллегами. И друг, один наш известный актер, говорит мне: а ну покажи-ка фотку своей принцессы! И он опознал мою крымско-калифорнийскую фанатку: с ним она проделала точно такой же трюк, только в обличье сибирячки в изгнании — после съемок в Сибири, соответственно. В остальном схема была та же: сначала ностальгия по родине, любовь к российскому кино и лично к актеру, потом якобы попытка суицида. Тот актер признался, что перевел изрядную сумму на счет «матери» этой девушки. И до последнего уговаривал себя, что все это не мошенничество, а правда, он помог девушке, хотя подозрения его терзали. Теперь же убедился, что лох последний.

После этого Андрей Демченко и задумался о создании интернет-ресурса, где его коллеги смогут собирать фотографии и истории таких вот «Аннушек», чтобы не попадаться в их сети вновь.

Статья была перепечатана с «Сайта «mk.ru»»

А это - интервью, которое я дал одному из ведущих электронных СМИ Израиля. Беседовал со мной Семен Хащанский - хороший человек и хороший журналист.

1001 случайность Андрея Демченко


Мне повезло. Не каждый день берешь интервью у писателя, поэта, барда (да еще с оперным голосом!), художника, актера, сценариста… И это не полный список увлечений моего героя. Начинал он, замечу, как журналист… Знакомьтесь, Андрей Демченко. Его называют российским Леонардо да Винчи. Много знает и многое умеет.

- Андрей, добрый вечер. Неужели вы действительно Леонардо да Винчи?

- Ну, сам-то я себя так не называю, мании величия вроде пока нет. Это пресса отличилась, - сказал кто-то, а другие повторяют. С Леонардо да Винчи у меня, конечно, есть что-то общее, нас точно объединяет знак китайского гороскопа. Мы оба – обезьяны.

- Судя по вашему пути, вы любите учиться? В школе наверняка были отличником?

- Нет, как раз в школе я считался плохим учеником. И вел себя ужасно. Даже выгнали из девятого класса – за поведение. Школьником был толстым, колотили меня нещадно. Драться не умел, не получалось человека в лицо ударить. Рука не поднималась. Сумел себя преодолеть только в седьмом классе, навалял хороших одному обидчику. С тех пор и пошло-поехало. Сколотил группировку, стал атаманом. Начали «метить» территорию. Благо остановился вовремя, а вот другим не повезло. Когда пришел из армии, все они уже сидели, - до одного!

- Каким же чудом вы сумели остановиться?

- Меня спас вокал. Это заразная болезнь. Начал заниматься у педагога и все, заболел. Вылечиться невозможно. Неважно, где будешь выступать – на сцене Большого или перед женой на кухне.

- Вы служили в спецназе МВД (дивизия Дзержинского), а потом окончили МГУ (факультет журналистики, международное отделение). Слегка разные жизненные направления. Вы не находите? Почему именно журналистика?

- В спецназ-то я попал случайно, как впрочем, и в журналистику. Вообще, сегодня, когда оглядываюсь назад, то вижу, - вся моя жизнь являет собой, по сути, цепочку случайностей. Они потом вливались в некие закономерности, словно ручейки в реку. Когда дело дошло до призыва в армию, стал искать ансамбль песни и пляски, чтобы служить там. Нашел, а он оказался в дивизии Дзержинского. Да еще и нештатным оказался, то есть мы и выступали с концертами в Москве и области, и несли обычную службу – патрули, наряды, караулы, стрельбища… На сцене пел патриотические песни, особенно мне нравилась «Малая Земля», посвященная Брежневу. Песня подхалимская, конечно, но красивая, черт побери, - ведь не кто-то ее написал, а сама Пахмутова! Всю жизнь мечтал сказать этой чудесной женщине, как мне нравилось исполнять ее песню, а встретился – позабыл, так и не сказал. Судьба нас свела на концерте. Мне посчастливилось петь романс «Гори, гори, моя звезда» под аккомпанемент Александры Николаевны! Кстати, это тоже вышло совершенно случайно. Она меня потом даже поцеловала, мое исполнение пришлось ей по душе. Когда пришел из армии, меня позвали в ГИТИС. Профессору так понравился мой голос, что он сказал: «Экзамены для вас будут формальностью». Я в ужас пришел. Это что же, еще пять лет учиться, потом опять на сцену? Два года подряд горло драл, по пять концертов в неделю, по праздникам по три в день, и что – все сызнова? А мама говорит: «Иди, сынок, на журфак, ты пишешь отлично стихи, и рассказы…» Так я пошел на журфак. Стажировался в ГДР, в Лейпциге, но сбежал через полгода, очень домой хотелось. В профессии прошел все от и до – радио, ТВ, газеты… От корреспондента до главного редактора в разных СМИ.

Журналистика научила общаться с людьми, показала жизнь во всем ее диапазоне: ИТК, наркопритоны, кабинеты высших лиц страны. Везде побывал! Но на сегодняшний день, скажу честно, – мне больше нравится выступать с романсами и песнями, сниматься в кино и писать книги. Журналистикой не занимаюсь уже десять лет.

- Командировки в Германию потом были? Каково это было советскому журналисту работать в «загранке»?

- Да, я работал на Иновещании, делал радиопередачи для Германии и, конечно, ездил туда. Что и говорить – это было круто! Приедешь, привезешь блок «Мальборо», раздашь в редакции коллегам, машинисткам… начальству, разумеется. И ходишь, как белый человек, все на тебя смотрят – девушки восхищенно, мужики – с завистью. Интересное было время. В 1989 году ездил в Германию даже в составе делегации, которая должна была подготовить общественное мнение к визиту Горбачева. Я ведь поверил в благие цели перестройки, поддерживал ее. Первое разочарование постигло меня как раз в Германии. На пресс-конференции мы с писателем Аркадием Аркановым клеймили позором коммунистов, рассказывали, как в СССР зажимают беспартийных. В частности, я жаловался на то, что, не будучи членом КПСС, не могу претендовать на руководящую должность у себя на Иновещании. После ко мне в коридоре подошел один немецкий журналист, озираясь по сторонам, сказал: «Господин Демченко, вы ведь в госструктуре работаете, верно? Так вот, я вам по секрету скажу: и у нас, если вы не являетесь членом одной из партий правящего блока, вы не можете на государственной службе стать даже начальником отдела». И я подумал: «что-то тут не так». Видно, здорово приукрашивают для нас, советских людей, заграничную действительность. А нашу окрашивают чересчур черной краской.

- А как вы относитесь к Горбачеву? У вас с ним были личные встречи?

- Была одна. Он уже не был руководителем страны, лишь возглавлял общественный фонд. Запомнились очень и очень странные глаза Горбачева. Они были абсолютно черными, то есть зрачок сливался с радужной оболочкой. Я таких ни у кого не видел – ни до, ни после… Кроме одного человека, у Ленина на фотографиях такие глаза. Стало понятно, почему Эдуард Лимонов писал о космических глазах Горбачева. Там действительно космос, пустота, тьма… Холодом на меня веяло оттуда.

- Да, мистика какая-то. А как вы оцениваете личность Горбачева?

- Часто говорят, что он был завербован западными спецслужбами и выполнял их задание. Я в это не верю. Мне кажется, Горбачев был неисправимым романтиком и искренне верил в то, что делает благо для страны, но при этом совершенно не представлял себе, во что все это выльется, какого джинна он выпускает из бутылки. Не хватило, видимо, знаний, аналитического подхода… Умения прогнозировать развитие событий. Фантазии, наконец.

- Вы были против распада великой державы?

- Вообще-то меня никто тогда не спросил. Я был против, конечно. Империю надо было сохранить. Нужна была действительно перестройка, а случилась революция. Многие жалеют, что нет больше Советского Союза. Мне об этом говорили тысячи людей, и не только русские… грузины, армяне, киргизы, казахи, узбеки, таджики, белорусы, украинцы… Только от прибалтов такого не слышал – врать не буду.

- Семь лет подряд Вы делали первую российскую откровенную газету - «СПИД-инфо». Не было страшно, что читатель к этому не готов? Как вы попали в проект? Может быть, вспомните интересный случай из «секс-журналистики»?

- В «Спид-инфо» меня привел друг. Он сказал, что там хорошие гонорары. Я тогда сидел без копейки, приходилось «бомбить» на машине. Это было в середине девяностых. Напечатали мой первый материал - «В постели с дьяволом», о сексе с нечистой силой. Жду гонорара с единственной мыслью: заплатят мне сто баксов или нет? Тогда в России это были большие деньги. Прихожу в кассу, а мне дают в восемь раз больше! И тут я понял, что просто непременно, обязательно, без вариантов – должен работать в «Спид-инфо»! Газета существовала уже семь лет… Тиражи были гигантскими! Это была реально – самая читаемая газета страны. Первое время места себе не мог найти от потрясения, - в офисе, в комнате, где сидят десять человек, девушка-журналист, юное белокурое создание с ангельским личиком, громко и без всякого стеснения, да еще и со смаком каким-то особым - обсуждала с редактором отдела тонкости орального секса!? А потом привык, даже понравилось. Мы, пишущие о сексе, его психологии, его нюансах и так далее, как врачи спокойно говорим о молочных железах, как о части тела, не более того.

- Давайте поговорим о вашем творчестве. Вы автор более 700 (!!!) стихотворений. Когда вы начали писать? Кто ваша муза? Большинство стихотворений посвящено любви?

- Для начала скажу, что стихи – это, на мой взгляд, самое лучшее, что я научился делать в своей жизни. Хотя некоторые говорят, что я прирожденный актер и именно актерство – лучшее, что у меня получается. Другие убеждены, что мое призвание – песня. Но для меня главное дело жизни – все-таки стихи. Писать я начал рано, в 13 лет. Просто взял и написал вот такие строки:

Полуденный зной.
В желтом воздухе – пыль.
Морскими волнами играет ковыль.
Копытами кони устало стучат…
Пригорками к Дону спустился отряд.

Отец с матерью тогда не поверили, что это мое. Но я начал выдавать одно стихотворение за другим. Наконец поверили. Очень и очень хорошие, теплые слова о моем творчестве говорили бесконечно уважаемые мною Владимир Солоухин, Римма Казакова, Аркадий Арканов, Олег Анофриев. Около ста моих текстов положены на музыку.

- Вас называют мэтром русского шансона. Как вы оцениваете этот жанр и есть ли, по-вашему, разница между шансоном и блатняком?

- Определение «русский шансон» - слишком мутное. Бардов, например, многие относят к русскому шансону, а я бы не относил. Для меня русский шансон, это все-таки прежде всего блатная песенная лирика. Это целый пласт нашей культуры. Россия, по сути, всегда была каторжной, тюремной страной. Сколько писателей и поэтов посвятили свои произведения этой тематике! Помните у Пушкина: «Сижу за решеткой в темнице сырой…» Ему вторил Лермонтов: «Отворите мне темницу…» А русские народные песни? Покажите мне другую страну, где бы каторжные, тюремные песни стали народными и их пели бы известные хоры, такие как хор Пятницкого? Могли такие песни стать народными в Германии, Франции… В Бразилии? Нереально. У нас каторжная песня стала настоящей классикой: «Ванинский порт», «Окурочек», «На Тишине Матросской», «Черный ворон»... Песни-баллады сильные по тексту и по мелодии, в них заложена невероятная тоска. Охотно пою эти песни.

- Вы знакомы с криминальным миром столицы?

- В середине девяностых записал альбом под названием «Метель над зоной». Не смог пройти мимо такой актуальной для тех лет темы. Поэт – он ведь, по сути, зеркало, отражающее все, что происходит вокруг него. В криминальном мире, несомненно, есть нечто, привлекающее творческих людей. Вспомните Есенина: «Я читаю стихи проституткам и с бандитами жарю спирт». А крутейший блокбастер Копполы «Крестный отец», который уже столько лет смотрит вся планета? В общем, спонсоры альбома, назову их представителями теневой экономики, хотели, чтобы я пел классику жанра – «Мурку, «Белую акацию», тот же «Ванинский порт»… А я уперся – хочу, мол, петь собственные песни. В итоге нашли консенсус: в альбом вошли мои песни, но в каждую из них я вставил какой-то элемент лагерной тематики. Альбом крутили на всех оптовых рынках, из которых тогда состояла вся московская торговля. Потом он был переиздан в США, и, как мне рассказывали, на Брайтоне чуть ли не из каждой машины звучали мои песни.

- У вас невероятное множество увлечений. Вы даже пишете картины маслом - пейзажи в импрессионистском стиле. Опять случайность вмешалась?

- Как ни странно, да. Впервые взялся за кисть в 49 лет. Сыну для школы купили гуашь, вот я и нарисовал картинку – поле, березка, облака. Много лет дружил с большим художником - Владимиром Кононовым. Он часто говорил: «Пиши, у тебя же глаз есть». А я не брался. Боялся, что не получится. В общем, через пару лет меня уже спрашивали, у кого учился? Написал более пятидесяти пейзажей, и потом вдруг потерял интерес к живописи. Как отрезало. Позже понял, это вышло из-за кино. Сниматься начал в 54 года.

- Уже не спрашиваю, как это вышло. Ясное дело, случайно.

- Да, так и есть. Позвонили из канала «Звезда». Надо было сыграть начальника разведшколы Абвера. Вся роль на немецком языке. Я пришел, сыграл, и понял, что никогда в жизни не делал более интересной работы, за которую платят деньги. Вот и взялся за дело по полной программе.

- И вот вы – актер. Пресса называет вас популярным. Вас узнают на улицах?

- В метро, но нечасто. Вообще-то даже великого Петренко Алексея Васильевича, моего учителя актерского мастерства, сегодня узнают крайне редко. Он сам мне говорил. Раньше ему в метро приходилось ездить, надвинув кепку на лоб и подняв воротник, а сегодня уже нет. Видимо у людей гораздо больше стало проблем, чем лет этак 30-40 назад. Все в своих мыслях. Смотрят или под ноги себе, или перед собой, куда-то в пустоту.

- Это правда, что экранные романы у актеров часто перерастают в настоящие, реальные?

- Это как мистика. Ведь актер и актриса вживаются в образы, как завещал Станиславский, и сами не замечают, как любовь их героев становится их любовью. У меня такое случилось не то что на площадке, а даже на кастинге! Режиссер поставил нам с актрисой задачу - изобразить сильную, страстную любовь. Мы сделали порядка десяти дублей. Режиссеру понравились, но он хотел вытянуть нас на максимальный уровень. И вот дублю этак к восьмому я вдруг почувствовал, что реально влюбился в эту актрису! Причем с ее стороны увидел явно, то же самое! Это было как наваждение, будто приворотного зелья хлебнули. Когда закончили пробы, мы с ней просто кинулись друг другу в объятия, съемочная группа зааплодировала нам. Обменялись телефонами. Придя домой, я полез в интернет искать ее фото, читать о ней. Весь вечер звонил друзьям, твердил, что втюрился по уши. Мне говорили: «что с тобой, ты с ума сошел? Возьми себя в руки, - у тебя жена, сын». Какое там! Я жизни своей не представлял без этой девушки! А утром проснулся, и что вы думаете? Как рукой сняло мою любовь! Вспоминал эту актрису совершенно спокойно. Звонить ей расхотелось. Не позвонила и она. Я понял, что наваждение слетело с нас обоих. Вот она – волшебная сила искусства!

- Да, подумать есть над чем… Кого из российских актеров вы считаете мастером своего дела?

- Из ныне живущих особняком стоит для меня Алексей Петренко. Это поистине великий актер. Очень ценю талант Василия Ливанова.

- Как вы можете объяснить упадок кинопроизводства в России?

- Все очень просто – кризис, денег нет.

- Как израильский журналист не могу не коснуться “еврейского вопроса”. В течение десятилетий многие евреи считали Россию оплотом антисемитизма. Как обстоят дела с этим вопросом сейчас? В Израиле бытует мнение, что умные евреи остались в России.

- С антисемитизмом в России сталкиваюсь редко, хотя случаи есть. Интересный, для меня практически не объяснимый аспект, что самые ярые антисемиты - это люди с частичкой еврейской крови. Причем частичкой весьма малой. Родители в детстве не сказали, что у них есть еврейская кровь. Ну – не хотели, чтобы человек знал, что у него страшный «пятый пункт». И вот, ходит человек с ярко выраженной еврейской внешностью и твердит всем и каждому про еврейский заговор, про то, что во всех бедах России виноваты евреи. Причем, сказать такому, что он сам в какой-то степени еврей – катастрофа. С кулаками накинуться может. Моя жена как-то выдала гениальный афоризм в прозе, а я его перевел в стихотворную форму. Он звучит так:

«До времени от многих правда скрыта;
в России этот факт еще видней.
Печальна здесь судьба антисемита:
в конце концов узнать, что он – еврей».

- Да, забавный и действительно непонятный феномен. Ну, и напоследок давайте вернемся к журналистике. Расскажите пару забавных случаев из вашей журналистской жизни.

- Когда я работал на немецком ТВ, - в начале девяностых - получил задание снять сюжет о подпольных боях без правил. Там работал тотализатор, и порой дело доходило до летального исхода. Отказаться я не мог, но снимать настоящие подпольные бои было очень опасно. Действительно убить могли. Поэтому решил сделать инсценировку. По сути, игровое кино. Меня отговаривали, убеждали, что немцы все равно заметят фальшь и сразу поймут – это постановочные кадры. Ведь дубли делать нельзя, не художественный фильм! Значит, все надо снимать с одного дубля! Я понимал – дело рискованное. Но все равно, снимать настоящие бои без правил было страшнее в сто раз. Поехал я к другу, тренеру по каратэ, взяли его ребят. За несколько дней отрепетировали все поединки. Другой мой друг, в лесу, возле своей дачи расчистил от снега целую поляну. Знакомая медсестра дала пробирку настоящей крови – размазывать по лицам тех, кто якобы получил травмы. Мы раздобыли не менее десяти крутых автомобилей – черных джипов, мерседесов и БМВ. Этой внушительной колонной, по Ленинградскому шоссе поехали за город. Гаишники не тормознули ни разу, думали, что бандиты едут на разборку. Все-таки было начало девяностых. Приехали, в сугробы по краям поляны воткнули столы, накрыли – шампанское, водка, икра, семга, осетрина…Угощение для гостей, делающих ставки. Начали снимать. В общем, все прошло как по маслу. Немцы были в бешеном восторге, сюжет прошел в Германии по нескольким каналам, потом его продали в другие страны. Через пять лет после этого знакомый профессор факультета журналистики одного из московских вузов попросил меня на примере того самого, фильма о боях без правил, показать студентам, как надо снимать сюжеты для западного ТВ. Я приехал с кассетой. В студии три группы студентов. Профессор комментировал. В конце он сказал: «Ну, видели? У нас такого никто не снимет. И главное, самое ценное в этом репортаже – нет ни одного постановочного кадра!» Я с трудом сдержал хохот. Знал бы профессор, что в материале нет ни одного НЕ постановочного кадра!

- Ну вот… Режиссером, я вижу, вы тоже стали случайно – и, как всегда, все получилось на ура! Я могу себе представить, насколько сложно было снять такое… Игровое кино – ведь там все знают, что на экране актеры, что все, как говорится, понарошку. А тут – надо было, чтобы все поверили, что это все было на самом деле! Браво, маэстро!

Что бы Вы хотели сказать на прощание нашим читателям?

- Дорогие израильтяне! Пожалуйста, любите Россию, в которой многие из вас родились. Желайте ей всего самого доброго! Мы верим, что Израиль остается дружественной нам страной. А меня приглашайте на концерты – охотно приеду и спою для вас!


Беседовал: Сэм Хащанский


Статья была перепечатана с «Сайта natelinfo.com»»

Секрет магической силы Джуны: она избегала мужчин

Это лишило бы ее чудесного дара


Каких только любовников не приписывала молва покойной целительнице Джуне — от престарелых членов советского правительства и чекистов в генеральских погонах до ныне цветущих молодых эстрадных звезд. Эти слухи Джуна комментировала по настроению: то отвечала, что нет такого олигарха, который бы к ней не посватался, то «признавалась» в романе с кем-то одним — то с генералом, то с композитором...

Где в личной жизни Джуны заканчивается мистификация и начинается правда — в эти тайны посвящены очень немногие...

Человек, входивший в ближний круг покойной, рассказал «МК», почему у Джуны... не было и не могло быть любовников...


Фото из личного архива Андрея Демченко

За те 4 месяца, что прошли со дня смерти Джуны, 8 июня 2015 года, нашлось немало желающих обнародовать «неопубликованные интервью» с Джуной, из которых становится ясно, что никакой «целительной силы» у знаменитой знахарки не было, зато была куча любовников. Мол, она была чуть ли не нимфоманкой, предпочитающей молодых мужчин. Ей приписывают роман с Игорем Тальковым, брак с Игорем Матвиенко и множество адюльтеров с высокими чиновниками-силовиками, которые якобы ей и покровительствовали. Причем в одних интервью Джуна признает все это, а в других заявляет, что замуж за Матвиенко вышла «ради прикола, ведь он страшный, как атомная война», а Талькова «любила как брата». А в одной беседе Джуна даже заявляет, что «мужчинами брезгует».

Андрей Демченко (в то время журналист на Иновещании) рассказывает, что впервые пришел к Джуне в 1987 году: шеф послал его разобраться, кто такая — шарлатанка или правда что-то может? Тогда, по словам Андрея, о Джуне ходило много самых фантастических слухов. И колдуньей называли, и даже ведьмой. Демченко раздобыл номер Джуны и позвонил. На беседу с ним она согласилась, а на вопрос, в какой день ей удобно, вдруг ответила: «А вы прямо сейчас приезжайте!».

— А где жила знаменитая целительница почти три десятка лет назад?

— Там же, где и умерла — в переулке возле Арбата, неподалеку от Театра Вахтангова. Помню, был холодный октябрьский вечер. Дом я нашел легко, вхожу во двор, а там… Жуть, сколько людей! Может быть, человек двести… Кто на лавочке сидит или лежит, кто в машинах, кто прямо на земле, на каких-то матрасиках, ящиках, досках… Я сразу понял — это страждущие, к Джуне пришли. Я удостоверение «Пресса» показал и прошел без очереди, которая строго соблюдалась…

Демченко удивило, что у знаменитой Джуны оказались вовсе не хоромы, а обычная квартира. Не типовая, конечно, — все-таки дом старинный. Но загадочная, необычная — какие-то ходы-выходы, потайные комнатки, которых сразу и не углядишь.


фото: Наталья Мущинкина

— Она мигом поняла, кто я, подошла и протянула руку. Глаза у Джуны были черные и безумно глубокие, как космос… Бездонные! А рука теплая и даже горячая. Она какое-то время смотрела мне в глаза, задерживая мою руку в своей… И я как-то спинным мозгом понял, что «прошит» насквозь — кто такой, что за душою, зачем на самом деле пришел. Но скрывать мне было нечего… Джуна улыбнулась и пригласила меня в небольшую комнатку. Именно в этой комнатке мы с ней потом целых три года записывали интервью, просто беседовали, курили… Мы еще молоды были тогда: мне 31 год, ей — 38.

— Если верить слухам, можно предположить, что целительница положила на вас глаз — молодой, здоровый?

— Можно, конечно, это и так назвать... Но не в том смысле, в каком вы подумали! Первое интервью с Джуной прошло на ура: его перевели на 11 языков и растиражировали по всему миру. Она радовалась как дитя: «А еще мы будем делать интервью?» Я стал готовить материалы с Джуной для разных газет — и настал день, когда она предложила мне «стать пресс-атташе». Я с радостью согласился. На окладе я у нее не состоял, зато получал гонорары за каждый материал, где бы он ни вышел. Именно на деньги Джуны я купил свою первую машину — 15-летнюю «копейку». Джуна распорядилась, чтобы все контакты с прессой шли через меня; она просто обожала говорить по телефону фразу: «Все связи с журналистами у меня через моего пресс-атташе…», после чего передавала трубку мне, а я, поддерживая игру, важно бурчал что-нибудь типа: «Нет, Джуна не сможет вас принять, она сейчас занята. Позвоните через месяц…» Джуна улыбалась и показывала большой палец.

Демченко признается, что просто «поймал волну» Джуны. Вспоминает, что очень любил приходить в ее дом и проводить там целые вечера. Домой часто приходил лишь под утро: ему было безумно интересно смотреть, как Джуна работает с пациентами… Она делала руками какие-то странные, завораживающие движения, концентрируя всю силу на больном месте. До тела при этом не дотрагивалась.

Особые воспоминания пресс-секретаря о том, что происходило вечерами в квартире целительницы:

— Спиртного она не пила, а курила много. Представьте себе — комната площадью не более 25 квадратов, — описывает Демченко. — Стены увешаны картинами, которые писала сама Джуна, у дивана — большой стол, всегда накрытый яствами. Джуна работает с пациентом, а за столом — люди. Публика самая разношерстная: родственники Джуны, ее друзья, киноактеры, эстрадная попса, чиновники всех рангов и мастей, а также персонажи, суть и роль которых я так и не сумел понять. У Джуны была особенность, которая меня пугала: она могла пустить в квартиру и усадить за стол практически любого (!) человека с улицы. При определенных условиях, конечно. Этот человек должен был, каким-то образом прорвавшись в квартиру, упасть Джуне в ноги и произнести примерно следующий текст: «Джуна, вот оно! Свершилось! Я у твоих ног! Ты пришла в этот мир, чтобы исцелять людей, ты добрая волшебница, ты богиня! Позволь мне просто быть рядом, помогать тебе делать святое дело!» И происходило чудо: человек становился вхож в дом Джуны! Суетился, помогал накрывать на стол и убирать со стола, встречал гостей — словно швейцар, вешал их пальто… А потом сидел за столом, кушал и пил от пуза, поднимая тосты за здоровье великой целительницы... Как-то раз я сказал Джуне: «Послушай, тебе не кажется, что пора прекратить эту практику — пускать в дом невесть кого?» Джуна взяла меня за руку и сказала проникновенно, как умела только она: «Андруша (она так произносила мое имя), эти люди пришли ко мне. Они мне поверили. Они хотят быть рядом. Как я могу им отказать?» Помню, я только пожал плечами да руками развел...

Демченко вспоминает, что в результате такого добродушия Джуны под ее крылом расплодилось немало лжецелителей. Некоторые персонажи из тех, кто заполнял арбатскую квартиру в конце 80-х, оставались там чуть ли не до последних дней. Некоторые, считавшие себя ее учениками, теперь именуют себя целителями — хотя, по мнению бывшего пресс-секретаря, данных для этого не имеют никаких.

— Джуна не любила обижать людей, жаждущих быть с нею рядом, но и навредить другим не позволила бы... Кстати, сама она была крайне чужда показных эффектов. Не любила делать пророчества — даже когда ее об этом просили. Но иногда могла подойти к кому-то сама — даже к незнакомому — и сказать что-нибудь вроде: «через год тебя узнает вся страна» или «срочно иди к онкологу — у тебя опухоль надпочечника». Как-то мы вспоминали, кто кем мечтал быть в детстве, и я сказал, что киноактером, но теперь уже эта мечта никак не может сбыться — поздно. Мне тогда было уже за 30. А Джуна вдруг самым обыденным тоном произносит: «Андруша, она сбудется, но тебе придется подождать!» Если честно, я эти слова, сказанные в 1989 году, всерьез не воспринял — да и карьерные планы были у меня совсем другие. Но в 2010 году, когда мне было уже хорошенько за 50, я вдруг начал сниматься в кино и продолжаю это делать. Могла ли Джуна заглянуть на 21 год вперед? Наверное...

Если верить Андрею Демченко, Джуна не только слово «чудо», но даже слово «экстрасенс» терпеть не могла, реагировала на него в зависимости от настроения. Могла просто сказать «я не экстрасенс», а могла и выгнать из дома того, кто ее так назвал. Джуне больше нравилось слово «целительница», но больше всего она хотела, чтобы ее называли врачом. «Я лечу людей, — говорила она, — и никаких чудес в этом нет. Я использую для этого биоэнергетику. Она лежит в основе бесконтактного массажа, который я применяю для лечения». Джуна всегда стремилась к тому, чтобы ее биоэнергию серьезно исследовали с помощью приборов, чтобы ее методику признали специалисты, чтобы перестали считать колдуньей и приняли в ряды ученых… Но, увы, научная тусовка СССР, а позже и России так и не посчитала Джуну своей.

— Но могла она действительно многое, и я убеждался в этом не раз! — уверяет Демченко. — Как-то мы сидели с ней за столом, и наши колени плотно прижимались друг к другу. «Что с твоей ногой? — спросила вдруг Джуна, — меня словно током бьет от тебя!» А у меня с утра — на перемену погоды — жутко болело место былого перелома… А в другой раз я привел к Джуне женщину, у которой была мастопатия, но Джуна не знала об этом. Я сказал просто: мол, посмотри ее. Джуна быстро подошла к женщине и, спросив «здесь болит?», слегка нажала пальцем на ее грудь… Женщина невольно отпрянула — таким точным было попадание в эпицентр боли.

Демченко уверяет, что в споре Джуна могла убедить кого угодно и в чем угодно. Из нее исходила такая сила, что ощущалось почти физическое давление. Но у этой медали всегда есть и другая сторона: любой человек, который в силу перевеса психофизической энергии способен воздействовать на окружающих, сам открыт для такого же воздействия извне — это знают все гипнотизеры. Именно поэтому Джуна была очень гипнотабельной. Демченко вспоминает, как на ее дне рождения, в ресторане, друзья устроили для Джуны настоящий концерт. Александр Барыкин, Игорь Николаев, Александр Кальянов, солисты Большого… Демченко, владеющий вокалом, тоже вышел на сцену с романсом «Не жалею, не зову, не плачу…» Ему врезалось в память, что все время, пока он пел, Джуна простояла перед сценой как вкопанная, устремив на него неподвижный взгляд и не замечая желающих пригласить ее на танец. Потом она, с трудом выйдя из этого странного ступора, заявила: «Ты не пел, Андруша, ты меня цепями оковал!»

— Прижимались коленями... Цепями оковал... А не темните ли вы, господин пресс-атташе? Может, между вами другая энергетика была?

— Джуна воспринимала меня только как «правую руку», — уверяет Демченко. — Я даже приводил к ней свою девушку, в отношении которой имел серьезные планы. Попросил просто глянуть на нее, а потом сказать свое впечатление. Мы вместе сидели за столом, и Джуна только иногда бросала на мою спутницу короткие, но очень внимательные взгляды. А потом она рассказала мне обо всех главных вехах в жизни моей девушки и обо всех основных чертах ее характера. Я был потрясен — ведь кое-что знал уже и сам, и все это совпало до мелочей. Скажу сразу, что и остальное тоже сошлось — в этом я убедился в будущем. Через пару месяцев я женился на этой девушке, а чуть больше чем через год мы развелись — с треском и громом, скандалами и судами. Придя к Джуне в процессе этого жуткого расставания, я спросил ее: «Почему же ты не сказала, что меня с ней ждет? Ты же видела!». «Андруша, — сказала Джуна, — я не имела права говорить. Это было у тебя на роду написано».


фото: Из личного архива
С киноактером, а тогда личным помощником, Андреем Демченко.

Демченко утверждает, что за три года, которые он провел рядом с целительницей, он не видел ни одного мужчины, отношения Джуны с которым хоть в чем-то напоминали бы близкие, любовные. По его словам, любила она только одного мужчину, тогда еще мальчика — сына Вахо. Его отца в доме никогда не вспоминали, а сама Джуна в зависимости от настроения и собеседника предлагала разные версии — то Виктор Давиташвили умер, то она сама не пускает его на порог...

— Вахо, конечно, хотя был окружен безмерной любовью матери, все равно рос как бы сам по себе. Она просто не имела возможности заниматься с сыном столько, сколько это было необходимо. У нее не было ни секунды того времени, которое называют свободным. Бесконечные пациенты, постоянные гости... Я не знаю, когда Джуна спала. Ложилась она часто в пять-шесть утра. Я много раз видел, как Вахо подходил к маме и говорил, что хочет есть. Попросив пациента подождать, Джуна обращалась к какой-нибудь родственнице: «Сулико (Нона, Ламара), покорми Вахо!» Через пять минут мальчишка сидел за столом и уплетал бутерброды с паюсной черной икрой, которую благодарные пациенты привезли из Астрахани. Хотя время было обеденное — лучше бы суп сварили… Все задаются вопросом: как же Джуна с ее ясновидением не заметила, что творится с парнем, в какую пропасть он катится? Метафизики говорят, что астральные сущности, курирующие те или иные заболевания (у шаманов — духи болезней), мстят врачам, отыгрываясь на их детях. Научного объяснения этому, конечно, не существует...

— Почему же вы так уверены, что у Джуны ни с кем не было романа, раз вокруг нее круглосуточно вилось столько самых разных людей?

— Я никогда не расспрашивал ее на личные темы: если она захочет что-то до меня донести, то сделает это сама. Но как-то у нас все же состоялся один почти интимный разговор. Джуна вдруг сказала: «Андруша, знаешь, сколько ко мне олигархов сваталось! И генерал этот таможенный проходу не дает! Но я не могу быть с мужчинами — я же лечу! А это заберет мой дар. Думаешь, я просто так Вахо без отца оставила?! Мне сказали: ты здесь нужна. Виктор сначала во Владимире учился, а потом и вовсе навсегда исчез из моей жизни... Так было надо!» И я раз и навсегда понял, что все «амурные похождения Джуны» — это домыслы. И она сама периодически их поддерживает, так как то, в чем она призналась мне в порыве откровенности, — вовсе не для ушей всех и каждого. Хоть миллион раз назови ее шарлатанкой, жизнь своему делу она отдала самую настоящую, свою собственную и единственную.

Демченко рассказывает, что Джуна была абсолютно чужда чинопочитанию — и говорила с министрами и генералами так же, как и с простыми, ничем не приметными людьми. На всякие звездные тусовки не ездила — но у нее самой в квартире каждый вечер гостили знаменитости.

— На моей памяти Джуна поехала в звездные гости только раз — и попала в весьма неприятную историю. Дело было так. Мы сидели за столом, пили чай и беседовали. Был, в частности, Андрей Вознесенский в своем неизменном ярком платочке, повязанном на шее. Вдруг вошел Саша Кальянов, отвел Джуну в сторонку и что-то горячо ей зашептал. Глаза у Джуны загорелись. «А что? Поеду! — отрывисто произнесла она, — я же говорила: все равно она первая меня пригласит!» Все стало ясно. Дело в том, что отношения самой известной певицы советской эстрады, которую и называть нет необходимости, и Джуны — ну никак не складывались. И вот лед был сломан: Кальянов привез Джуне приглашение. Все в доме закрутилось и зашумело. Одно платье было забраковано, потом другое, третье… Наконец Джуна выбрала наряд и, бросив нам: «Вы меня дождитесь, не уходите!» — вышла. Мы переглянулись… Перспектива не особенно улыбалась нам: кто знал, сколько придется просидеть? Мы настроились было на долгое бдение… Однако Джуна вернулась примерно через час. На ее лице были красные пятна, волосы растрепаны, а в кулаке она зажимала… клок волос! Передаю ее рассказ — как помню. «Приехала я, вошла… там большая компания за столом. Я говорю: «Мир вашему дому!» ЭТА (иначе Джуна великую артистку не величала) встает, на меня даже не глядит, на мое приветствие не отвечает… И говорит всем: «Ну, что я говорила? Она ко мне приехала, а не я к ней!» Я тогда сразу говорю: «Ах, так? Тогда ноги моей в этом доме не будет!» А ЭТА показывает на меня и говорит: «Так возьмите же ее за эту ногу и выбросите отсюда!» Ну… я ее вазой по башке огрела. А вот мой боевой трофей!» — с этими словами Джуна торжественно воздела руку с клоком волос, который, как мы поняли, был выдран с головы великой певицы…

Уже потом я где-то прочел, что Джуна якобы рассказала историю, как порвала мегазвезде нашей эстрады глаз и губу, после чего та сделала себе пластическую операцию, и что ее (Джуны) платье было все в крови… Что в дело вмешалась дочь певицы, и все кончилось чуть ли не поножовщиной… Не знаю, откуда взялись такие факты, чья неуемная фантазия их породила. Джуна такого рассказать не могла — я не упомню случая, чтобы кто-то ловил ее на вранье. Все, что Джуна поведала о той роковой битве, я передал выше — слово в слово. И готов засвидетельствовать, что на платье Джуны никаких следов крови не было и в помине…

— А как вы расстались с Джуной и почему?

— Тихо и незаметно. И без особой причины. Судьба — она ведь сводит и разводит людей по своим, не понятным для нас законам. Встречи, на которых мы стали больше общаться с другими, чем между собой, становились реже и реже…. Потом еще несколько лет передавали друг другу приветы через общих знакомых. А потом и передавать перестали... Джуна осталась в моей душе такой, какой я увидел ее впервые — хрупкой ранимой девочкой, на которую природа возложила тяжкую роль — влиять на людские судьбы.

Жанна Голубицкая

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №26940 от 17 октября 2015

Познакомимся? | Узнаем больше... | Послушаем песни... | Посмотрим видео... | Посмотрим кино... | Почитаем стихи... |
Почитаем романы... | Посмотрим картины... | Зайдем в фотогалерею... | Пресса обо мне... | Жду в гости!

 

Copyright © 2008-2024, Андрей Демченко.
Все права защищены


Разработка и поддержка сайта: Роман Щербаков
8(926)280-9364 : RSScherbakov@mail.ru \ Ruexe.ru