«У Демченко великолепные стихи. Ни к чему нельзя придраться, ни в чем нельзя упрекнуть…»
Аркадий Арканов, писатель:
«У Андрея много талантов, и каждый из них он доводит до совершенства…»
Римма Казакова, поэтесса:
«У Андрея настоящие мужские стихи. Женщины так не напишут…»
Олег Анофриев, актер и певец:
«Андрей обладает талантом во всем: в стихах, в песнях, в картинах. От романса о гитаре я прослезился...»
«Бад-Орбер Цайтунг», немецкая газета:
«На сцене он может быть и нежным лириком, и громыхающим вулканом…»
АНДРЕЙ ДЕМЧЕНКО
ПУСТЬ ЦАРИЦА УМРЕТ
От автора: События, происходящие на страницах романа, основаны на реальных фактах. Все имена собственные изменены; любые совпадения являются случайными.
"А царица, тайное тревожа,
Мировой играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Отливала снежной белизной..."
Н.Гумилев
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ
- Петь, ну чего ты там копаешься? Неужели, чтобы пробку поменять, полчаса надо? - раздался в полной темноте звучный, хорошо поставленный баритон, - это же просто детский сад какой-то... - Иди на фиг, Бармалей, - коротко, но весомо отозвались откуда-то из-за стены, - достал уже! - Нет, я не понял, - в бархатном тембре баритона появились обиженные нотки, - кушать ведь хочется, понимаешь ты это или нет? - Подождешь, - уже помягче ответил тот, кого назвали Петей, - и так толстый, а все кушать тебе хочется. Небось, зеркальная болезнь уже началась... - А я думаю, ребята, - раздался из темноты еще один мужской голос, - у Бармалея не просто зеркальная болезнь. У него фотоболезнь. - Это что же, интересно, за болезнь такая? - озадаченно спросил Бармалей. - А это значит, что ты, дорогой ты наш, уже и в зеркало ничего увидеть не можешь, живот свисает. Ты все это, что там у тебя растет, можешь только сфотографировать, а потом на фото посмотреть! Мощный взрыв хохота расколол темноту; под потолком закачались, зазвякали многочисленные висюльки невидимой люстры. - Ну, погоди, Парамоша, - рявкнул Бармалей, - пусть только Петька пробку вставит. Я тебя выверну наизнанку, как... Как грязный носок. Я в тебя высморкаюсь, как в носовой платок, и выкину в урну! Я тебя разрушу, как бомбой! Я тебя... - Да пробкой тут не обойдешься, - прозвучало из-за стены, - тут закоротило... Новую пробку вставишь - тут же опять вылетит. Я проводкой занимаюсь... Но я уже почти все сделал, подождите еще несколько минут. - Петрович, - в разговор вступил новый участник, его сиплый тенорок дребезжал, как стакан в подстаканнике в купе поезда, когда тот с грохотом пролетает по стыкам, - а что у нас сегодня на ужин-то? - Сегодня цыплята табака, - ответил ему глухой низкий голос, - и картошечка фри. Салатик весенний - огурчики, помидорчики, зеленушка... - Все, - радостно воскликнул Петя, - кажется, готово. Внимание... Оп-паньки! Большая хрустальная люстра, брызнув из-под потолка тысячами лучей и лучиков, осветила просторную залу, стилизованную под русскую избу: стены обиты не цивильной вагонкой, а плотно пригнанным тесом, по краям струганые лавки, в центре - огромный стол. За столом сидели пятеро мужчин разного возраста, одетых весьма свободно - шорты, спортивные брюки, майки, шлепанцы. У стола стоял еще один, пожилой; открыв крышку объемистой сковороды, он приготовился раздавать порции. В дверь вошел тот, кого называли Петей. Этот, пожалуй, был моложе всех - на вид от силы двадцать. - Ну, что, - спросил Бармалей, оказавшийся действительно очень толстым мужчиной лет сорока, - тебя, Малолетка, сразу убить или... - Давай после ужина, - бросил Петя, садясь за стол, - есть хочется. Даже приговоренным последнее желание иметь разрешается... - Так все равно же не начнем, пока сама не придет, - сказал тот, кого назвали Парамошей, ладный и симпатичный паренек лет тридцати. - А где она, кстати? Знает ведь, что мы в футбол наигрались, кушать особо сильно хочется... Странно, что опаздывает, - пожал плечами обладатель сиплого тенорка. - Да ладно, Коля, что тут странного, - буркнул Петрович, пожилой мужчина, стоящий на вахте у сковороды, - дело-то женское... Заколка какая, небось, отстегнулась, вот тебе и опоздание. У меня как-то - давно уже - была баба, которая на свидание вообще не пришла из-за того, что помаду к лаку для ногтей подобрать не сумела. А то еще... - Подожди, Петрович, о бабах поговорить всегда успеем... Может, сходить за ней? - спросил прежде не обронивший ни слова мужчина лет пятидесяти, в очках золотой оправы и с благообразной седой бородкой. - Неудобно, Дима, - пророкотал Бармалей, - подождем еще, пожалуй. Вновь открылась дверь, и в нее вошел высокий стройный... негр. Улыбаясь, пританцовывая и напевая себе под нос что-то на непонятном языке, он приблизился к сковороде и хищно потянул широкими ноздрями манящий аромат жаркого. - О, сегодня у нас страус! - на чистом русском языке произнес негр и хлопнул в ладоши, - а когда же будет филе дикобраза, уважаемый? Когда будут сушеные камерунские пауки под соусом из гусениц? - Успеешь, - улыбаясь, погрозил ему пальцем Петрович, - ох уж этот... Вечно самую большую порцию надо! Ты ж больше Бармалея ешь, как в тебя влезает? - А что, это нормально, - обнажил белые зубы негр, - ты же знаешь, что мы, дикари, можем голодать неделями, когда ищем в густых, непролазных джунглях слона-мутумбу или буйвола-мбебе. Зато уж потом... - Ох, уж ты с твоими шуточками, - ухмыльнулся в усы Петрович, - ты хоть джунгли-то видел когда-нибудь? - Если серьезно, то один раз видел, - ответил негр, -в детстве с отцом бывали... На экскурсии. А насчет шуточек - хотите свежую? На уроке мальчика спрашивают: кто такой Чапаев, а мальчик отвечает: негр! Учительница: почему же негр? А мальчик: кто же еще, мол, против белых-то воевать станет? - Одало, - насмеявшись от души, обратился к негру коренастый блондин, также молчавший ранее, - скажи-ка, ты там, во дворе, Нину случайно не встретил? - Нет, Сережа. Я вообще-то думал, она уже здесь, - удивился Одало. - Поглядеть, что ли? - неуверенно произнес Бармалей, оглядывая компанию. - Да наверное, надо, - согласился Парамоша, - как-то это... Не как всегда. - Петь, ты пойди, постучи, - сказал Бармалей, - она наверху, наверно. Скажи: мол, подданные желают узреть светлый лик ее величества, припасть к ногам монаршей особы... И далее в этом роде. - Ладно, - легко встав из-за стола, Петя, едва коснувшись перил с витыми балясинами, мигом взбежал по высокой лестнице. Через несколько секунд сверху раздался его голос: - Нина, мы уже заждались! Что-нибудь случилось? Помощь нужна? - Петя сделал паузу, - Нина! - позвал он еще раз. Ответа не было. Сидевшие за столом мужчины переглянулись; Бармалей пожал плечами. - Мужики, тут, в спальне, пусто, - крикнул сверху Петя, - я пойду по комнатам, может, там где-нибудь... Удаляясь, наверху застучали его шаги. - Глупость какая-то, - проговорил тот, кого назвали Димой. - Да, странное дело, - чуть нахмурился Петрович. - Нету нигде, - донеслось со второго этажа. - Ну что, надо на двор, - вставая, сказал своим сиплым тенорком Коля, - пошли, мужики. Огромный участок - соток этак в шестьдесят, обнесенный высокой кирпичной оградой, был залит светом стоявших через каждые десять метров фонарей. Приветливо виляя хвостами, к мужчинам тут же подбежали два высоких, массивных дога - черный и мраморный. - Парамон, посмотри, в гараже ли машины; Коля - в сауну, Сергей - в хозблок, - нахмурив брови, Бармалей отдавал распоряжения уверенным тоном человека, привыкшего командовать. - Машины тут, - донеслось из гаража, - все на месте. - В хозблоке никого, - вторил другой голос. - Что-то Колян молчит, - заметил Петя, - может, сходить, поглядеть? Мужчины поспешили в направлении сауны. От стволов корабельных сосен, росших по краям выложенной бетонными блоками дорожки, гулко отскакивал звук шагов. Дверь в здание, где находилась сауна, была приоткрыта. - Коля, где ты там? - гаркнул Бармалей и, войдя, осекся, стал как вкопанный. Из-за его широких плеч высунулись другие мужчины... Чей-то хриплый вскрик нарушил полную тишину - и тут же канул обратно в нее, как в вату провалился. На лестнице, ведущей на второй этаж, в бильярдную, вниз головой лежала женщина. Вернее, голова ее была уже на полу, а тело как бы перечеркивало нижние ступени. Глаза женщины были открыты, из ее рта на темный дубовый паркет натекла небольшая лужица крови. На несколько секунд все словно превратились в каменные изваяния... Мужчина, которого назвали Димой, первым кинулся к телу и дотронулся пальцами до запястья лежащей. - Пульса нет, - бросил он хрипло, - попробуем, а вдруг повезет, - и принялся с силой давить обеими руками на грудную клетку женщины. - Сердце пытается запустить, - шепнул Коля. В его широко раскрытых глазах застыл ужас. - Господи, что ж это? - срывающимся голосом нарушил тишину Петрович, - надо же "скорую", чего ж мы стоим, хлопцы? Может, еще можно спасти! - Да что твоя "скорая" сделает, - проговорил Дима, прекратив свои манипуляции и поднявшись, - поздно, теперь ничто уже не поможет, ни дефибриллятор, ни инъекция в сердце... Все кончено, - казалось, что мужчина всхлипнул. - Да, это все, - закусил губу Парамоша, который, подбежав, склонился над телом, - не дышит, - покачав головой, он принялся доставать из пачки сигарету. Не получалось, потому что руки его дрожали. - Как же это могло случиться? - еле слышно произнес Одало, опускаясь на корточки рядом с трупом, - неужели она упала с лестницы? Я не знаю... Многие падают с лестницы. Но чтобы от такого падения умереть? - Видно, бывает и так, - Бармалей вытер лоб, покрывшийся каплями пота, - но зачем она сюда... Что же ей тут нужно-то было, в бильярдной? Фу, черт, что-то голова закружилась, поплыло все... Ладно, мужики, - вдруг решителельно оборвал он сам себя, - надо действительно вызвать "скорую" или эту, как она там называется... Труповозка, что ли. - И милицию, - сказал Петрович. - Зачем милицию? - быстро спросил Одало. - Действительно, милиция-то тут при чем? - пожал плечами Сергей, - явно ведь несчастный случай, ничего больше... Тут же не было никого. - Как это "никого"? - посмотрев на Сергея, а потом на других мужчин как-то странно посветлевшими глазами, произнес вдруг Петя, - а мы? Воцарилась полная тишина. Первым из оцепенения вышел Бармалей. - Царство ей небесное, - сказал он, перекрестившись, и его глаза увлажнились, - пошли звонить...
